Румынская повесть 20-х — 30-х годов - Генриэтта Ивонна Сталь
Знакомых у них тут не было. Они шли по главной улице деревни, оглядываясь по сторонам. Серыми крыльями охлестывала глаза непогодь. Потом вихри унеслись, и снова выглянуло солнце. Заголубело над головами небо. Впереди дорога круто сворачивала, словно в какой-то неведомый мир. Они увидели на площади взволнованное людское скопище. Задние толкались, пытаясь пробиться вперед. Стоявший на завалинке ближайшей избы человек громко что-то объяснял. Потом толпа расступилась, пропуская невысокого чернявого господина. По всему видать, начальник. Островерхая кэчула на большой голове была из смушки, шуба — с выдровым воротником. Задрав голову, он проследил глазами за снежным вихрем, уходившим на запад.
На другой дороге, ведшей к перекрестку, показались новые люди. Впереди выступали два жандарма, вели двух незнакомцев в потрепанной городской одежде, в пальто с куцыми рукавами. Задержанные шли спокойно, словно унизительное положение их ничуть не задевало.
Господин в островерхой смушковой кэчуле важно насупился. Стоя на возвышении, он ждал, когда жандармы подведут незнакомцев к его ногам. Наконец те подошли; жандармы остановились несколько позади.
Ветер совсем стих. Солнце сияло весело, с каким-то детским озорством. Пролетевший вихрь никого не удивил. Зато на двух незнакомцев пялились все. В том числе и Витория с сыном.
— Что они такое натворили? — озабоченно спросила одного из сельчан.
— Не знаю. Сейчас допросят, мы и увидим.
— А кто этот маленький задиристый господин?
— Важная птица: помощник префекта.
— Вижу — за ним люди толпой валят.
— Как же. Он-то и повелел собрать народ в доме примаря. Вышли новые приказы властей: в Пьятре депутата будут выбирать.
Витория ничего про то не знала. Куда больше интересовали ее незнакомцы в обтрепанных пальто. Опершись на седло, она приподнялась, чтобы лучше видеть.
Господин помощник префекта зычно спросил:
— Что за люди?
Один из жандармов пояснил. Этих людей они нашли среди сельчан в корчме. Игра у них такая — цветастая скатерть с цифрами. Растянут скатерть, а сельчанам предлагают ставить деньги на цифры и метать кости. Если номера совпадают, они выплачивают положенное. А не совпадают, они забирают деньги и кладут их себе в карман.
— Ах, вот вы чем занимаетесь! — сердито выпучив глаза, проговорил начальник.
— Ваша милость, — торопливо стал оправдываться один задержанный, тот, что повыше, меж тем как второй заискивающе смотрел на начальника снизу вверх, — выслушайте меня, и вы тут же увидите, что в этой игре нет ничего бесчестного. Это азартная игра, господин субпрефект. Я вас знаю, ваша милость. Вы — господин субпрефект Анастасе Балмез. Вы, известно, человек справедливый. Согласитесь, что можно выиграть, а можно и проиграть. И мы, бывает, тоже проигрываем. Как, например, в Хангу. Это сделка, как и любая другая.
— Как? Вы и в Хангу уже побывали! — с притворным удивлением заметил господин помощник префекта Балмез, тряхнув островерхой кэчулой. — Я тут собираю людей для их общей пользы, а вы дурачите и обманываете народ.
— Боже сохрани, господин субпрефект. Возможно ли! Никого мы не обманываем. Мы же имеем дело с взрослыми людьми. Объясняем, что за игра, и никого не принуждаем выкладывать деньги. Кому нравится, тот и ставит деньги. Не нам же им мешать?
— Знаю я вас. А ну-ка объясните, в чем она, ваша игра?
— Игральные кости и выигрышные номера. Если кому угодно, ставит лей. Выиграет — плачу семь.
— Что же, и то дело. А ну-ка поднимите руку те, кто выиграл. Ни одной руки не вижу. А теперь пусть проигравшие поднимут руки. Неужто столько? Я вижу, вы все проиграли.
Люди смеялись, размахивая руками. Деньги они проиграли, зато теперь потешаются бесплатно.
Представитель власти напустил на себя суровость.
— Соизвольте, честные торгаши, показать мне свои документы. Кто вы и откуда?
Один из жандармов почтительно заметил:
— Дозвольте доложить, господин помощник префекта. Мы проверили их — никаких документов у них нет.
— Мы из Галаца. Меня зовут Спиру Георгиу, а моего товарища — Янку Некулау.
— А, так вы из города Галац. Значит, с горянами знакомитесь в порту, куда они пригоняют свои плоты. Теперь вы соскучились и пожаловали к приятелям сюда. Покажите-ка разрешение на азартные игры.
— Нету его у нас.
— В таком случае, — рявкнул субпрефект и, выпрямившись, словно стал выше ростом, — ведите их по этапу до самого уездного центра. Но прежде верните деньги, которые вы стянули у людей. Составьте акт и выдайте деньги примарю.
— А примарю они на что? — спросил кто-то.
— Пусть раздаст проигравшим.
— Да разве упомнишь, кто проиграл и сколько!
Толпа опять весело загудела. Развлекалась и Витория. Она тоже была бы не прочь рискнуть — поставить одну монету и выиграть семь. Да и Георгицэ явно жалел, что двух галацких дельцов повели под конвоем. Что касается возвращенных денег, то мнения людей разделились. Одни предлагали купить на них бочку вина, другие пожертвовать божьему храму. А помощник префекта между тем направился к дороге и очутился прямо перед Виторией и Георгицэ. И хоть он был далеко не могутный мужчина, Витория заробела под его взглядом. Она даже забыла посторониться.
— А вам что тут надо?
Это он ее спрашивал.
— У меня тоже документов нет, — с каким-то сомнением ответила она.
— Документы? Какие еще документы? Да на что они мне? Разве я не вижу, что ты жена гуртоправа с Таркэу?
— Верно, именно так, — улыбнулась в ответ Витория.
— А парень — твой сын?
— Сын.
— Что же ты стоишь? Садись на коня и скачи домой, муж заждался.
— А я не домой еду, господин, а в Дорну.
— Отлично. Долги едешь получать за товар. Идет весна, — деньги нужны. Езжай себе с богом.
Горянка решила внести ясность:
— Я жена Некифора Липана.
Помощник префекта пожал плечами. Имя ему ничего не говорило. Из столпившихся крестьян тоже никто не признался, что слышал о Некифоре Липане. Значит, он был далеко, и она тут совсем чужая. И все же разговор этот она затеяла не зря — представитель власти подумал, что она едет за деньгами. Это хорошо, теперь она именно так и будет всем говорить, чтоб чего дурного не подумали.
— А мне понравилось, как вы во всем разбираетесь, — добавила Витория с улыбкой.
— Так я всю жизнь с горцами вожусь, — объяснил польщенный господин Анастасе Балмез. — Знаю их, как собственную жену.
Тут Витория заприметила, что стоявшие позади него крестьяне ухмыляются в усы. Когда он гордо прошествовал прочь, в толпе раздался насмешливый шепот:
— Уж коли на то пошло, так не очень-то он нас знает…
Услышав это, Витория тоже рассмеялась.
С гор, разбрасывая крупные мокрые хлопья, снова налетел вихрь — еще стремительней прежнего. Люди с веселым гиканьем разбежались кто куда. Витория с конями спряталась в ближайшем укрытии —
